KINUTA PARK

Глава 1. На отмели

Часть 2

​

Рицке вспомнилось, как не очень давно с ним так же заговорил незнакомец:

«Я Боец. Разве Сэймей ничего не говорил тебе обо мне?»

Соби назвался другом покойного брата Рицки и рассказал невероятные вещи. Сам он был Бойцом Сэймея — Beloved, Возлюбленного, а теперь достался Рицке — Loveless, Нелюбимому. Именно это красивое имя — Beloved — Сэймей назвал Рицке за неделю до смерти:

«Тебе я скажу своё истинное Имя, — и добавил:  — Смотри, не забывай».

Рицка даже представить не мог, что вот так услышит его снова.

Сэймей был старше его на пять лет и погиб при обстоятельствах, которые в голове не укладываются: кто-то сжёг его заживо и оставил тело в классе начальной школы, куда в то время ходил Рицка.

Соби посоветовал проверить компьютер Сэймея, который после его смерти ни разу не включали. И Рицка обнаружил там что-то вроде завещания. Сэймей писал нечто пугающее: если его убили, значит, это сделали Семь Лун. И в конце: «Оставляю тебе Бойца». Это как раз и был Соби, по воле Сэймея перешедший к Рицке.

По словам Соби, единственным оружием против убийц Сэймея были слова-заклинания. Сражались по двое: Боец управляет словами и атакует, а Жертва руководит им и принимает на себя урон. Внутри поля боя, которое разворачивал Боец, слова воплощались в материальные силы и явления. Урон накапливался в виде оков, и если Жертву сковывали и обездвиживали полностью, битва считалась проигранной — как-то так.

Соби тогда неожиданно поцеловал Рицку, а потом заявил, что теперь они должны построить связь глубже и прочнее всех на свете. Бойца и Жертву связывают узы, которым нет ничего подобного. Если у них различаются Имена, Боец теряет половину боевой мощи, но Соби всё равно остался при Рицке Бойцом — так распорядился его хозяин, его Жертва, Сэймей. А все Бойцы подчиняются воле Жертв.

***

— Как я хотел поскорее с тобой встретиться, Рицка. Моя Жертва, — защекотал уши Рицки шёпот, нежный, словно любовное признание. — Я так долго был совсем один, а теперь мы вместе. Мы теперь вместе навсегда.

Улыбку, обращённую прямо к Рицке, ничто не омрачало, и она, будто солнечный свет, растапливала настороженность.

— Сэрё, слушай, — выговорил Рицка ещё непривычную фамилию. — Так ты всё это время меня искал?

Он не мог не спросить. Ему так хотелось делить с кем-нибудь привязанность, верить кому-нибудь, кто никогда не подведёт.

— Естественно, — ответил Сэрё с глубоким твёрдым кивком. Может, понял, какие чувства добавили в голос Рицки нотки волнения, а может, и нет.

— Да? Понятно…

— Я всё искал, искал, искал — и вот наконец встретился со своей Жертвой, — длинные тонкие пальцы Сэрё несмело коснулись Рицкиной чёлки.

— А как ты понял, что твоя Жертва — это я?

— Узнал, — ответил тот без запинки.

Пальцы заскользили по контуру лица, но Рицка пока не стал возражать. Только неотрывно смотрел на Сэрё, потому что если закрыть глаза, могло показаться, что с ним говорит Сэймей:

— Ты ведь моя Жертва, мой единственный. Я о тебе мечтал, я ждал тебя, — с этими словами Сэрё взял лицо Рицки в ладони.

Только встретились, а он без колебаний готов принять Рицку как есть? Верилось с трудом, но может, такой и должна быть связь между Бойцом и Жертвой?

И всё же Рицке трудно было сомневаться в словах Сэрё, когда тот улыбался прямо в лицо, переполненный радостью от долгожданной встречи с Жертвой. Вдобавок обезоруживали голос и манеры, как у Сэймея.

А вдруг он будет всегда всё понятно объяснять, как брат когда-то? А вдруг он не станет врать и увиливать, в отличие от Соби? Рицка не то чтобы верил Сэрё — скорее, ему хотелось авансом довериться этому искреннему юноше, назвавшемуся Бойцом Loveless. Ведь невозможно отмахнуться от человека, который настолько в тебе нуждается.

— А ты не чувствуешь связи со мной?

Рицка прислушался к себе, но всё равно не ощутил ничего подобного.

Когда ладони Сэрё коснулись его щёк, на него и правда нахлынуло какое-то сильное чувство, из-за которого к горлу подступил ком. Но наверное, просто потому, что прикосновение остро напомнило большие тёплые руки Сэймея.

Рицка вяло помотал головой, глядя на Сэрё исподлобья. Тот смотрел и грустно улыбался.

Йоджи и Нацуо, Zero, как-то спрашивали Рицку, где Боец Loveless. Рицка тогда не сообразил, о чём речь. Незадолго до этого Zero проиграли Соби в сражении и оказались на улице, а Соби подобрал их и поселил у себя. Они объясняли: поскольку Боец и Жертва — пара, у Рицки должен быть не Соби, а Боец с таким же Именем. Умом Рицка это понял, но ничего не делал для того, чтобы найти этого Бойца. Пожалуй, тогда он ещё всерьёз не задумывался, что Боец Loveless когда-нибудь отыщется.

Каждый раз, когда возникал новый враг, Соби, следуя завещанию Сэймея, объявлял себя Бойцом Нелюбимого и защищал Рицку. И сам Рицка в череде сражений настолько успел к этому привыкнуть, что ему начало казаться, будто Соби и правда его Боец. А теперь появляется юноша, который говорит, что это он настоящий Боец Нелюбимого. Рицке захотелось узнать, что за человек этот Сэрё.

— Сэрё, можно тебя спросить?

— Спрашивай что угодно, — весело ответил тот, в точности как ожидал Рицка.

— Тебе сколько лет?

— Девятнадцать. А тебе?

— Двенадцать.

— Значит, ты в начальной школе. Классе в шестом, да? То есть между нами семь лет разницы.

На два года старше Сэймея — понятно, почему он такой спокойный… Но Рицка тут же растерялся, сообразив, что прямой и взрослый Сэрё всего на год младше Соби, а так на него не похож. Он задумался.

— А чем ты занимаешься? Студент? Или уже работаешь? — Рицке не терпелось узнать побольше.

— Я учусь на соцработника в профессиональном училище. Хочу потом работать, помогая пожилым и инвалидам.

— Ясно.

Рицка без труда представил будущее, которое для себя планирует Сэрё. Странно так думать про человека, с которым едва познакомился и которого почти не знаешь, но ему показалось, что такая работа Сэрё подойдёт.

Похоже, что ему совсем не сложно было посреди фразы подстроиться под возраст собеседника и выбрать слова попроще. Рицка увидел в этом знак, что такому человеку можно доверять.

— А можно я ещё спрошу?

— Пожалуйста, — улыбнулся Сэрё. То, что он так быстро откликался, тоже казалось свидетельством его искренности.

— Я многого не понимаю. И многое хочу узнать. Если ты и правда мой Боец, ты ведь расскажешь мне всё, что знаешь сам?

Спрашивая что-то у Соби, Рицка всегда чувствовал, что ответа не получит. А теперь наоборот: отчего-то он ни капли не сомневался, что Сэрё всё расскажет.

— Не торопись, у нас ещё будет много времени.

— Да, прости, — быстро извинился Рицка

Он успел расслабиться и сам не заметил, как начал забрасывать Сэрё вопросами.

Но тот и не думал обижаться или сердиться, а понимающе улыбался. Рицка пытался не обращать внимание не только на голос, но и на ласковую мягкую манеру, присущую Сэймею, но не выходило.

— Что же ты хочешь так срочно выяснить?

Большая ладонь успокаивающе коснулась волос Рицки, и его волнение немного улеглось. Он не мог запретить этому едва знакомому человеку себя трогать, хотя чувствовал боль оттого, что Сэрё и здесь похож на Сэймея: также умеет объясняться не только словами, но и прикосновениями.

— Сэрё, ты знаешь, кто такие Семь Лун?

Рицка приступил к самому главному без предисловий, но Сэрё ничуть не смутился.

— А тебе интересно? — голос Сэймея, тихий, похожий на глубокое море или на беззвёздное ночное небо.

— Мне обязательно надо знать, — Рицка изо всех сил тянулся к огоньку в темноте.

— Тогда ладно, слушай… — и как раз в тот момент, когда Рицка надеялся приблизиться на шаг к разгадке, Сэрё остановил его совершенно будничной репликой: — Но по-моему, у тебя телефон звонит.

Висящий на шее мобильник тихонько прожужжал. Когда Сэрё вежливо предложил Рицке ответить, тот хотел сказать, что сейчас не до этого, но заставил себя сдержаться и взял мобильник в руку. На крышку можно было даже не смотреть — мигающая лампочка показывала, что пришло сообщение от Соби. Но ведь Сэрё специально ждёт, ему ведь не станешь объяснять, почему этого собеседника можно и проигнорировать.

Рицка нехотя открыл телефон и прочитал сообщение.

«Тема: Жду.

Рицка, пойдем домой вместе».

— Что?!

И это он пишет в такой важный момент?! Рицка даже растерялся от возмущения. Хотя, конечно, откуда Соби знать, что делается в библиотеке, если он ждёт где-то снаружи? Но вдобавок Рицку рассердило, что в коротком сообщении не было ни слова извинений.

— Ждёт он, видите ли, зараза! — невольно пробормотал Рицка и тут же, спохватившись, прикусил язык.

— Ты с кем-то назначил встречу? Тогда иди, не хочу тебя задерживать, — Сэрё был слишком догадливым.

Рицка понурился: он так хотел ещё немного с ним поговорить, получше познакомиться, но ничего не успел узнать.

— Ты ведь, наверное, спешишь? Иди, это важнее.

— Вот ещё… — пробормотал Рицка, не в силах скрыть тревогу. Немыслимо ведь расстаться вот так, на полуслове!

— Ничего страшного, мы с тобой можем встретиться когда угодно.

— Правда? — удивился Рицка.

Хоть тот и назвался Бойцом Loveless, Рицка совсем не ощущал с ним связи. А вдруг, если сейчас его упустить, он больше не появится, словно ничего не было?

Угадав и эти опасения, Сэрё поспешил его успокоить:

— Давай тогда завтра здесь же.

— Здесь?

— Да. Я буду тебя ждать.

— Честно-пречестно? — Рицка ещё раз заставил его повторить обещание.

— Да, поэтому не бойся и ступай скорее к своему приятелю, — Сэрё ведь потому уступал очередь отправителю сообщения, что заботился о Рицке, так?

Ободрённый его ласковым голосом, Рицка наконец направился к выходу, в свою очередь пообещав:

— Значит, до завтра.

Дойдя до дверей, он остановился, перевёл дыхание и решительно обернулся. Сэрё махал ему вслед. Рицка поймал его взгляд и прочёл по губам: «До завтра». Твёрдо кивнув, он только сейчас ощутил, что не боится уходить.

Сэрё Юкихару, юноша с голосом Сэймея, с глазами и волосами такого же цвета, с такими же тёплыми большими ладонями. Одного этого хватило бы, чтобы привести Рицку в смятение, а тут ещё поразительное известие, что он Рицкин Боец.

— Мой Боец… Боец Loveless, Сэрё, — попробовал Рицка пробормотать вслух, но всё равно звучало неубедительно.

Он бы хотел найти какое-то однозначное доказательство, но совершенно не представлял, что бы это могло быть.

Рицка выбежал из библиотеки с намерением накричать на Соби, но того видно не было. Он принялся оглядываться, и тут Соби неторопливо вышёл к крыльцу сбоку, из сада, неся что-то в сложенных руках.

— Ну, для какого ещё идиотства я тебе понадобился? — Рицка всё-таки был очень обижен, что его отвлекли в самый ответственный момент разговора. — И что ты мне написал? Даже не подумал извиниться!

— Прости, — ответил Соби возмущённому Рицке и протянул сложенные горсти.

Рицка насторожился: вдруг у него там какая-нибудь гусеница или ящерица? Соби медленно раскрыл ладони, и он опасливо заглянул.

— Ого!

Перед ним стопкой лежал десяток густо-красных кленовых листочков.

Беря их в руки и рассматривая один за другим, Рицка обнаружил, что каждый листик идеальной формы и оттенка, без единого изъяна или выцветшего пятнышка. Хотя сейчас и был сезон осенних листьев, но эти, тёмные будто кровь, в белых ладонях Соби смотрелись так красиво, что дух захватывало.

— Я сфотографирую, ладно?

Не дожидаясь ответа, Рицка выхватил из перекинутой через плечо сумки цифровой фотоаппарат, который всегда носил с собой, и принялся фотографировать руки Соби. Пользуясь тем, что тот держит листья и не может пошевелиться, Рицка не только закидал его требованиями наклониться так, эдак и опустить руки пониже, но заодно несколько раз снялся вместе с ним и листьями сам.

Соби никогда не показывал ему, как рисует, но раз уж он учится японской живописи в Университете, то наверняка сумеет передать эту красоту на холсте. Рицке стало завидно. Может быть, для Соби картины были таким же способом делать воспоминания, как для самого Рицки фотографии?

— Вот! Пожалуй, хватит, — он глубоко вздохнул, как человек, который хорошо поработал.

— Молодец, — улыбнулся Соби в ответ. — Ну как, больше не сердишься?

Так вот зачем это всё! Рицке было стыдно признавать, что он и вправду получил массу удовольствия, поэтому, надувшись, он молча сунул фотоаппарат в сумку. Краем глаза он при этом наблюдал, как листья красиво разлетались в воздухе — Соби разбросал их, не жалея, поскольку они своё дело сделали.

Соби и Рицка пересекали библиотечный сад, когда по тротуару широкой улицы перед ними проехали несколько младшеклассников на велосипедах, о чём-то весело болтая. Вдруг мальчишка на серебристом велосипеде, который ехал первым, отчего-то резко затормозил и развернулся. Увидев, почему он это сделал, Рицка остановился как вкопанный.

Маленький мальчик изо всех сил старался не отстать от старших и, наверное, не попал ногой по педали. Теперь рядом с ним поперёк дороги лежал ярко-голубой велосипед, с которого, похоже, слетело дополнительное боковое колесо. А сам малыш скрючился на корточках, обхватив колени, и его всхлипы слышал даже стоящий поодаль Рицка.

Вернувшийся за ним мальчик прислонил свой велосипед к ограде и подбежал к малышу. Расцепив его руки, он заботливо проверил, не ободрал ли тот локти и коленки, а потом обнял, прижал к себе и стал гладить по голове. Малыш, наверное от облегчения, заревел ещё громче.

Рицка не знал, братья они или нет, но заметил, что разница в возрасте у них примерно такая же, как у них с Сэймеем, и зажмурился, борясь со внезапно подступившей болью.

Старший мальчик двинулся прочь, катя оба велосипеда, младший перестал плакать и не отставал от него. Если присмотреться, было видно, что младший цепляется за его свитер, да так крепко, что кусок подола совсем растянулся. Казалось, он только так не боится потерять старшего.

Рицка сам не заметил, как стиснул ремень школьной сумки. Разжав руку, он посмотрел на свою ладонь, вечно исцарапанную, то в пластырях, то в бинтах… Когда был жив Сэймей, Рицка всегда держался с ним за руки — и вместе с братом ему никогда не было ни грустно, ни скучно, ни страшно.

Тут Соби, ничего не говоря, взял понурившегося Рицку за руку: пора было идти дальше. Рицка вздрогнул. Соби так выбрал момент, словно догадался, что он затосковал. Вырываться Рицка не стал, но нарочно отвернулся, чтобы не выдать своих чувств — и в следующий миг внезапно понял: держаться за эту тёплую ладонь больше не получится. Как же иначе, раз появился Боец Нелюбимых.

Хоть Рицка и сомневался в словах Сэрё о том, что он его Боец, тем не менее ощущал тепло в сердце. Да и как не радоваться, когда Сэрё — ласковый и с голосом Сэймея — говорит, что давно его искал и счастлив, что нашёл! Но вот теперь Рицка по-настоящему, всем телом почувствовал, что повлечёт за собой появление Бойца.

Слыша от противников, что они с Соби слабее обычных пар из-за разных Имён, Рицка всякий раз невольно задумывался, как бы им создать между собой «глубокую и прочную связь», про которую говорил Соби. Но если существует Боец с таким же Именем, понятно, что настоящая, единственная и незаменимая связь с ним окажется сильнее, чем созданная искусственно.

На самом деле Соби — Боец Возлюбленного. Какой бы священной ни была для него последняя воля Сэймея, он обязан уступить место настоящему Бойцу Loveless, раз тот появился. Может быть, Сэймей просто не хотел бросать брата одиноким и беззащитным и потому оставил ему Соби временно, пока не найдётся настоящий Боец?

Тогда Рицке остаётся только поблагодарить Соби, проститься с ним и взять за руку Сэрё — и всё. Тем более, что Соби со своими тайнами, со своей скрытностью и обманами ему изрядно надоел, разве нет? А вот по короткому разговору с Сэрё уже можно догадаться, что он искренний, как Сэймей, пусть Рицка и не успел ещё как следует с ним познакомиться.

Всё просто, ничего сложного. Умом Рицка это понимал, но его охватила непреодолимая тревога.

Он вздрогнул, и Соби, заметив это, мягко отпустил его руку и остановился. Потом снял с себя шарф, такой длинный, что Рицка без посторонней помощи непременно бы в нём запутался, и ловко намотал Рицке на шею. Конец шарфа задел щёку, и Соби погладил её, извиняясь.

— А у тебя пальцы тёплые, — произнес Рицка то, что думал при каждом прикосновении Соби.

Тот завязывал шарф бантом у Рицки на груди и не ответил, но на миг замер. Потом затянул узел, распахнул пальто, которое у него было только накинуто на плечи, и притянул Рицку к себе. Тот не стал вырывался. Спине сделалось жарко, даже странно, что Соби такой горячий. Рицка чуть не заплакал, потому что успел привыкнуть к этому теплу.

Если Сэрё и правда настоящий Боец Рицки, значит, встречаться вот так с Соби больше не получится. Между ними ничего не останется, незачем будет создавать сильную связь, незачем видеться… При этих мыслях Рицка понял, что и не замечал, насколько дорог ему Соби. Казалось бы, впору радоваться, что настоящий Боец такой как Сэрё — ласковый и с голосом как у Сэймея. Но Рицка не был уверен, сможет ли выпустить руку Соби, хоть и убеждал себя, что придётся.

И что же делать? Рицке захотелось устроить сцену, словно капризный ребёнок. Он плотнее прижался к Соби под пальто — и тут же с ужасом понял, что больше не сможет вот так на него опираться.

Сэрё добрый, несложно представить, что он станет поддерживать Рицку, как это делал Соби. Но ведь это уже будет не Соби, а Сэрё. Жертве полагается только один Боец. Рицка не знал, как быть и чему верить, но одно ему было ясно: об этом точно нельзя советоваться с Соби.