KINUTA PARK

Глава 3. Прилив поднимается

Часть 1

​

На следующий день после школы Рицка добрался до городской библиотеки чуть позже, чем накануне. Его задержала Юйко, которая просилась вместе с ним и никак не отвязывалась. Ничего не поделаешь, но пришлось пообещать, что в следующие выходные он зайдёт к ней в гости.

Рицке казалось, что застать Сэрё можно только в то же самое время и на том же месте. Поэтому, нервничая, прямо от школы он пустился бегом. Запыхавшись, влетел в фойе, согнулся от усталости, уперев руки в колени, и торопливо огляделся. Слева от входа, под доской объявлений, его уже ждали. От облегчения у Рицки едва не подкосились ноги.

— Сэрё!

Сэрё уже шёл навстречу на звук открывшихся дверей. На нём был длинный кардиган поверх клетчатой фланелевой рубашки — всё в неярких коричневых тонах, как и в прошлый раз. Рицка подумал, что эти цвета идут его мягкому характеру.

— Спасибо, что пришёл, — Сэрё погладил по щеке Рицку, который всё ещё не мог отдышаться.

За прошедшую ночь его голос, разумеется, не изменился, оставшись точь-в-точь как у Сэймея, и у Рицки снова защемило сердце от нежности и грусти.

Накануне Сэрё заверил, что они смогут увидеться когда угодно, хоть завтра. Он проводил Рицку обещанием ждать его здесь — и вот сдержал слово. Рицка подумал, что, наоборот, сам должен благодарить Сэрё. Теперь тот заботливо стоял рядом, словно всегда так и делал, а Рицке всё ещё в это не верилось.

— Прости, что вчера ушёл так внезапно.

На самом деле он был бы рад говорить с Сэрё долго-долго, а Соби мог бы и подождать.

​

— Ты поссорился с другом? Потом-то вы помирились?

​

Сэрё снял руку с плеча Рицки и начал ласково гладить его по голове.

​

— Я даже не знаю, он друг или кто. Ужасно меня бесит, — Рицке показалось, что назвать Соби другом всё-таки не совсем правильно.

​

— Не любишь его?

​

— Не то что бы не люблю... — с такой слишком холодной формулировкой из чужих уст соглашаться почему-то не хотелось. — Но он вредный: только и знает врать да скрытничать.

​

— Так брось его.

​

— А?

​

— Брось с ним дружить, — Сэрё говорил в той же спокойной манере, что и вчера, но в его словах промелькнула резкость, и Рицка растерялся. — Всё равно это не настоящий друг, если ему нельзя верить.

​

— Ну да...

​

Рицка подумал, что Сэрё показывает себя с неожиданной стороны: судит решительно, пусть и справедливо. Наверное, сомнения проступили у него на лице, потому что Сэрё вдруг нагнулся к нему и заглянул в глаза:

​

— Не бойся, Рицка. Даже если с ним не сложится, теперь с тобой буду я. Ты не останешься один.

​

Пальцы Сэрё с нежностью коснулись дрожащих Ушек Рицки. Тот осторожно поднял взгляд, увидел за очками в чёрной оправе приветливые глаза и успокоился.

​

— Ну что, Рицка, расскажешь о себе?

​

— Обо мне? — Рицка замер.

​

— Да. Как ты жил до нашей вчерашней встречи. Надо же узнать друг друга получше, раз мы теперь вместе.

​

— А мне особо нечего рассказывать. Самый обычный шестиклассник, ничего интересного, — ответил Рицка с напускной бодростью, чтобы не показать, как смутился.

​

На самом деле он помнил только два прошлых года, а до десятилетнего возраста не знал о себе ровным счётом ничего. Сейчас он раз в неделю ходил к психологу на терапию, но до сих пор не выяснилось, что произошло: смена личности или потеря памяти.

​

— Я ничего сложного и не прошу, — Сэрё ответил на застывшую фальшивую гримасу Рицки улыбкой нежной, словно распускающийся цветок. — Например, что ты любишь в школьных обедах? Играешь на компьютере или нет? Спортивный или не очень?

— А, понятно, — Рицка уже приготовился к расспросам о ранних воспоминаниях и набрал воздуха, но теперь выдохнул.

— Или, скажем, есть ли у тебя девочка на примете?

Неожиданный вопрос застал его врасплох. Он замотал головой, естественно, покраснев до ушей.

— Какой ты смешной. Извини, что я тебя поддразниваю.

Будь это Соби, Рицка заорал бы на него: «Прекрати смеяться!». Но Сэрё беззлобно усмехался, поэтому Рицка мог только промолчать. Он решил, что резкость в недавних словах Сэрё ему, видимо, померещилась.

В читальном зале полагается молчать, там не побеседуешь как следует. Так что Рицка предложил пойти в фойе со стеклянной стеной, обращённой к саду. Весной и летом в саду тоже расставляли столы и скамейки, и можно было читать на улице. Зонтики над столами делали сад издали похожим на кафе. По выходным там с самого утра не оставалось свободных мест и было полно народа. Сейчас же, в холода, стеклянные двери были заперты, и на улицу не пускали. Но довольно многие сидели на диванах и любовались розами, которые росли вдоль стены библиотеки.

Как раз освободился диванчик на двоих, и они сели.

— Можно тебя спросить? — Сэрё едва взглянул на розы и сразу повернулся к Рицке. Тот вспомнил предыдущий вопрос, засмущался и кивнул, не поднимая головы. — «Рицка» — начало лета по лунному календарю. Красивое имя. Ты, наверное, родился в мае?

— Нет, в декабре. Правильно было бы Тодзи, «зимнее солнцестояние», — повторил Рицка то, что ему когда-то объяснял Сэймей. — Не знаю, почему так. Но так меня назвала мама, и мне ужасно нравится, — он вспомнил, как улыбается мама, когда ей лучше, и незаметно сложил ладони вместе, словно ощущая между ними её тепло. — Сэймей, кстати, родился в ноябре, а по имени «начало весны».

— Сэймей?

— Мой старший брат.

Сэрё нахмурился:

— Твой брат — Аояги Сэймей? Неужели?

У Рицки все мысли разом вылетели из головы.

— Как ты узнал? — едва дыша, выговорил он и посмотрел на Сэрё.

Было так странно слышать имя Сэймея, произнесённое его же голосом. Внезапная связь двух несвязанных вещей привела его в смятение.

— Надо же. Что твоя фамилия Аояги, я понял, когда подобрал твой читательский. Но даже не думал, что ты брат того самого Аояги Сэймея.

— А ты его знаешь? Встречался с ним? Разговаривал? — вскинулся Рицка, топорща Ушки и хвостик, но Сэрё почему-то отвернулся. — Сэрё...

Напряжённая задумчивость омрачила его лицо, губы задрожали. Рицка больше не решался его позвать.

— Но если твой брат Аояги Сэймей... — голос дрогнул. Сэрё опустил голову и покачал ею, словно остальное не мог сказать Рицке в лицо.

Сэймей слыл непобедимым. Может быть, успело распространиться известие о том, что он погиб — да не просто, а будучи сожжённым заживо? А теперь отзывчивый Сэрё переживает, словно собственную боль, утрату, которую перенёс Рицка?

Между ними повисло молчание, наполненное механическим шумом кондиционера да звуком ветра, время от времени налетающего на стеклянные двери.

— Незадолго до смерти Сэймей рассказал мне, что его настоящее имя — Beloved, Возлюбленный. Но больше я ничего не знал: ни того, что он Жертва, ни что его Боец — Соби, — Рицка был так взволнован встречей со знакомым Сэймея, что не заметил, как при упоминании Соби на мгновение исказилось лицо Сэрё. — Если ты что-нибудь знаешь про Сэймея, любую мелочь, расскажи мне, пожалуйста.

Сэрё не отвечал. Пола его кардигана касалась пальцев Рицки, и тот незаметно, но крепко в неё вцепился, как утопающий цепляется за соломинку.

Из всех, кто ему встречался, одни, как Нацуо, только по рассказам знали, что Сэймей был «офигенно мощный». Другие, как Ямато, с которой Рицка недавно сражался, общались с ним лично.

По словам Ямато, Сэймей при встрече с противниками не проявлял никакого уважения и разговаривал довольно по-хамски. Для брата он всегда был добрым и полным нежности, а для неё — «гнусный тип». Эта разница поколебала уверенность Рицки в том, что уж он-то знает Сэймея лучше всех. Каким же окажется Сэймей для Сэрё?

— Про Аояги Сэймея знает каждый.

— Да? — такого ответа Рицка не ожидал и удивился. — Каждый? А почему?

— Возлюбленные славились силой. Он — выдающаяся Жертва.

— Правда такой знаменитый? — сердце в маленькой груди Рицки быстро-быстро заколотилось. Он чуть не заплакал от облегчения, что Сэймей в рассказе Сэрё не посрамил ожиданий. — Но ты с ним, конечно, не встречался, нет?..

Рицка старался осадить свои надежды, но сидеть спокойно, когда появился человек, который знает Сэймея, было выше его сил.

— Только один раз.

— Встречался?! — Рицка даже не сразу ответил, потому что не мог в это поверить. Он хотел, чтобы так оказалось, но когда желание сбылось, у него захватило дух.

— Как раз примерно год назад я видел его в школе.

— В школе — это где учат Бойцов?

— Ты много знаешь, Рицка. Да. Я тогда там учился, а он случайно заглянул.

— И ты с ним...

Про школу рассказывал один из противников. Рицка не мог представить, на что она похожа, но, значит, Сэрё ходил туда и однажды встретился с Сэймеем. Видел его таким, какого не знал Рицка — от одного этого в груди становилось жарко.

— Аояги Сэймей... Твой брат был очень приветливым и обаятельным юношей.

Пальцы Рицки, намертво ухватившиеся за полу кардигана Сэрё, чуть задрожали от напряжения, и Сэрё успокаивающе накрыл их ладонью. Рицка впитывал тёплые слова вместе с прикосновением и словно плыл по облакам грёз — удивительно было слушать, как Сэрё голосом Сэймея рассказывает про Сэймея.

— Вот оно что! — вдруг воскликнул Сэрё.

Рицка опомнился и вздрогнул:

— Что?.. Что такое?

— Вот, значит, в чём было дело, — Сэрё кивнул сам себе, словно что-то понял.

— Что, Сэрё? Ты ещё что-нибудь вспомнил про Сэймея? Неважно что, расскажи мне!

Не выдержав, Рицка обеими руками схватил Сэрё за локоть и принялся трясти, а его Ушки и хвостик раскачивались в такт.

Неизвестный ему Сэймей-Возлюбленный... Соби почему-то упорно не желал говорить о прошлом Сэймея, но душу Рицки переполняла надежда, что Сэрё, наоборот, расскажет.

— Я сейчас вспомнил, как он говорил про своего младшего брата.

— Брата? — сердце у Рицки так и подскочило. — То есть про меня? Он говорил обо мне?! — воскликнул он во весь голос, забыв, что находится в библиотеке, и торопливо зажал себе рот обеими руками. Такого он даже вообразить не мог.

Из-за разницы в возрасте Рицка плохо представлял, с кем Сэймей дружит, и никогда не задумывался, рассказывает ли он что-нибудь про брата людям в своём кругу.

— И что сказал?

Вопрос, в отличие от предыдущих, получился робким. Рицка умирал от любопытства, но и спрашивать было страшно — вдруг ответ разочарует?

— Что братишка маленький, смешной, славный и дороже всех на свете.

— Сэймей...

Рицке показалось, что это не Сэрё повторил слова Сэймея его голосом, а тот сам их произнёс.

— И когда он говорил о брате, взгляд у него был ласковый, словно его осветило солнце.

Рицка чуть не заплакал и стиснул губы.

— Ничего я не...

«Ничего я не маленький!» — хотел было он по привычке обиженно заявить Сэймею. Но того больше не было...

Сэрё коснулся грустно поникших Ушек, погладил их, пошевелил волосы. Неторопливые движения большой утешающей ладони казались Рицке знакомыми, и он не протестовал.

— Причём он куда-то очень спешил. Может быть, к тебе, Рицка?

— Ко мне?

Зачем бы Сэймей мог спешить к нему в это время около года назад? На Рождество? Нет — на День рождения! Рицка понял это сразу, как стал вспоминать. Сэймей говорил, что День рождения Рицки — это годовщина их первой встречи, и радовался даже больше, чем сам виновник торжества. А тут ещё и такой сон приснился накануне.

Обычно Сэймей никуда не торопился. Если посторонним было видно, что он очень спешит, значит, скорее всего, он собирался поздравить Рицку.

— Кто бы мог подумать, что брат, про которого он говорил, это моя Жертва, — с глубокой задумчивостью произнёс Сэрё и негромко вздохнул. — У меня нет ни братьев, ни сестёр, так что я ему тогда очень позавидовал. Повезло тебе, Рицка, что брат тебя так любил.

Рицка мысленно произнёс имя брата. Он был рад, что Сэймей рассказывал окружающим о своих чувствах к нему, и был рад, что Сэрё случайно услышал эти слова и донёс их. Это был неожиданный подарок — послание от Сэймея.

Всё-таки Сэймей был таким, каким его знал и любил Рицка, а Ямато его просто, должно быть, чем-то обидела. У Рицки с души свалился груз, который давно не давал покоя. Его снова охватила благодарность к Сэрё, что тот не забыл разговор с Сэймеем и не скрыл его. Хорошо, что они встретились! Может быть, это и есть связь Бойца и Жертвы — когда между ними внезапно обнаруживается общее? Если да, то Рицка не сомневался, что их с Сэрё свяжут прочные узы.

— Спасибо, Сэрё, — от всей души поблагодарил Рицка, склонив голову в поклоне.

Сэрё бережно прижал его к груди — не стиснул как попало от избытка чувств, а обнял тихо, словно прислушиваясь к биению сердец обоих. К глазам Рицки подступили слёзы: Сэрё принимал его с ласковой улыбкой, не раздражаясь, что он маленький и слабый. Совсем как Сэймей когда-то. Чувства, которым он не давал воли, вырвались наружу:

— Не понимаю. За что убили Сэймея? И почему так жестоко? Почему я остался один?..

Рицка почувствовал, что заплачет, если будет молчать. Поэтому забормотал, уткнувшись в грудь Сэрё, обращаясь не столько к нему, сколько к самому себе. Но объятие было таким тёплым, что продолжить он не смог.

— Ты держишься молодцом, Рицка, — Сэрё погладил его по затылку и спине медленно, словно маленького ребёнка. — И ты прав. Когда любимого брата убили ни за что, это нельзя молча терпеть. Ты чувствуешь справедливый гнев.

— Сэрё...

Сэрё назвал гнев Рицки справедливым, хотя никто раньше его не одобрял. Сам Рицка неколебимо верил, что как брат он обязан найти убийцу Сэймея и отомстить. Однако ни с кем не делился своим решением. Не было и речи о том, чтобы рассказать родителям, особенно матери — её душевное равновесие и так висело на волоске. И тем более не годились школьные приятели или классная руководительница — они даже не знали подробностей.

Рицка носил это сильное чувство в себе, и оно ни разу не дрогнуло, а оставалось ему поддержкой. И вот Сэрё назвал его ярость и ненависть правильными, понял желание мести. Рицке словно разрешили не отказываться от того, что он скрывал в одиночестве, и это было радостно. Он ощутил прилив смелости, как будто ему дали невидимую опору.

Стоило шевельнуться, и Сэрё, точно по сигналу, разжал объятия.

— Ты ищешь убийцу? — спросил он, коснувшись щеки Рицки, словно ему жалко было убирать руки.

Полиция до сих пор не поймала преступника. Рицка решительно кивнул, глядя вдаль.

— И что сделаешь, когда найдёшь?

— А?

— Отомстишь, конечно? Расправишься с ним так же, как он с братом? — спросил Сэрё таким непринуждённым тоном, каким мог бы поинтересоваться, чем Рицка питается или в какие игры играет. Так говорят о чём-то само собой разумеющемся.

— Я пока... не решил.

— Что не решил? — у Сэрё было много оттенков улыбки, а остальная мимика невыразительна. Он чуть сдвинул брови, но Рицка не заметил.

— Я просто хочу узнать, кто убил Сэймея. Почему. И что за организация эта «Семь Лун».

Сэрё увидел, как Рицка невольно стискивает кулаки, и понимающе кивнул:

— Вчера мы едва успели познакомиться, и ты сразу спросил про «Семь Лун». Я, признаться, слегка смутился, а теперь понимаю, зачем они тебе.

Надежда заставила сердце Рицки заколотиться.

— Если мои объяснения тебя устроят, я готов рассказать всё, что знаю о «Семи Лунах».

— Правда? — пискнул Рицка; голос сорвался от близости нежданного шанса.

Сэрё тихо, но отчётливо кивнул.

Хоть Рицка и сам спросил, он не рассчитывал настолько легко добиться ответа — лишь смутно надеялся, что этот день когда-нибудь настанет. Потому что от Соби он не отставал с первой встречи, но тот до сих пор отказывался отвечать. А тут разговор пошёл так гладко, что Рицка был не в силах сдержать волнение. Вроде бы повод для радости, но ему почему-то хотелось плакать.

Накануне Сэрё почти начал рассказывать про «Семь Лун», когда в самый ответственный момент их прервало сообщение от Соби. Рицка был невероятно счастлив, что Сэрё держит обещание. До чего же радостно, когда человек, которому хотелось верить, действительно не подводит!

— Но сначала...

Замирая от волнения, Рицка ждал, что Сэрё скажет дальше.

— Сначала, если ты не торопишься, я бы хотел рассказать тебе кое-что своё.

— Своё?.. — опешил Рицка.

Снова ответ увели из-под носа, не успел он обрадоваться. Но он подумал, что Сэрё вряд ли станет без причины дразнить его глупостями или посторонними вещами, и решил не возмущаться, а послушать.

— Дело в том, что один мой друг пережил примерно то же, что и ты.

— То же, что и я? — такого Рицка совсем не ожидал услышать. — А как его зовут?

— Его зовут Сидзуку. Фудзиэда Сидзуку. Он на два года младше меня, ему семнадцать. Он Жертва, как и ты.

Семнадцать — значит, ровесник Сэймея. У Сэрё такой же голос, его другу с прошлым как у Рицки столько же лет... С каждым новым фактом между ними обнаруживалось всё больше общего. Сейчас для Рицки это было лучшим подтверждением, что они связаны как Жертва и Боец.

— Вот только... — начав рассказывать, Сэрё почему-то снова остановился. — Это невесёлая история. Будешь слушать? Если тебе станет больно вспоминать брата или тяжело, скажи мне в любой момент.

Рицке нравилось, как тактичен Сэрё — ни на минуту не забывает, что он ребёнок, но заботится без навязчивости. Взглянув ему прямо в глаза, Рицка кивнул:

— Ничего страшного.

Сэрё улыбнулся:

— Я знал про Аояги Сэймея, но до сих пор не могу поверить, что он брат моей собственной Жертвы. Всегда был уверен, что Сидзуку не повезло больше всех. А тут оказывается, что ты пережил такую же беду в ещё более раннем возрасте и в одиночку.

С этими словами Сэрё неловко приобнял Рицку. Тот считал себя в двенадцать лет вполне самостоятельным, но похоже, что для окружающих всё ещё выглядел беззащитным ребёнком.

— У Сидзуку был брат младше на три года. Однажды позвонили из больницы, где он лежал, и сказали, что ему стало хуже. Сидзуку отпросился из школы — из бойцовской школы — и хотел мчаться прямо туда. Вместе со своим Бойцом, — Сэрё отстранился от Рицки и голосом Сэймея стал негромко рассказывать о прошлом этого мальчика. — Но уже спеша наружу, он столкнулся с ещё одной Жертвой, и этот парень его не пропустил.

— Не пропустил?

— Сидзуку так торопился, что не глядя бежал по коридору и случайно в него врезался. А тот отказался дать дорогу и вызвал его на битву. Специально позвал собственного Бойца, потому что Жертвы между собой сражаться не могут, — Сэрё замолчал и повёл плечами в глубоком вздохе.

Рицка не выдержал.

— Да это же безобразие! — негодующе воскликнул он. Истории про братьев он всегда примерял на себя и Сэймея. Что бы он чувствовал, если бы знал, что Сэймей в опасности, бежал бы к нему, а какой-то встречный начал бы навязывать драку? — Зачем так мерзко себя вести!

На его резкие слова Сэрё чуть кивнул, не поднимая глаз.

Слушать, что случилось дальше, было страшно. Про друга с «похожим прошлым» Сэрё заговорил, когда узнал что Рицка — брат жестоко убитого Аояги Сэймея. Он не зря предупредил, что весёлой истории ждать не следует. Уже то, что о тяжело больном говорилось в прошедшем времени — «был брат младше на три года», — не оставляло особых вариантов для финала. Рицка напряжённо сжался, словно это его вызвали на поединок.

 — А дальше всё было так, как ты представил, — продолжил Сэрё почти шёпотом, щурясь, словно от боли, и дотронулся до лба Рицки: тот сам не заметил, как нахмурился.

На самом деле Рицка даже не решался ничего представлять. Но пальцы Сэрё, коснувшиеся его лба, были холодными и дрожали.

То, насколько ожесточённым был бой, видимо, не поддавалось описанию. Сэрё помолчал и сразу рассказал, чем всё закончилось:

— Сидзуку был полностью разбит. Но всё равно, израненный, отправился в больницу. Когда он добрался до палаты, оказалось, что его брат уже умер.

Рицка ждал чего-то подобного, но когда услышал, у него ком встал в горле, и он с силой прикусил губу.

Это, похоже, и была вся история. Откинув волосы назад, Сэрё прижал пальцы ко лбу и закрыл глаза. Может быть, сделал скидку на возраст Рицки и не стал рассказывать самого страшного.

— И что Сидзуку? — имя незнакомого мальчика прозвучало неуклюже, но Рицка сочувствовал ему, как родному, хоть они и не встречались. — Как он теперь живёт?

Об этом ему особенно хотелось знать, потому что он сам потерял брата, которого горячо любил. Сэрё не сказал, сколько времени прошло с той истории, что чувствовал Сидзуку и как проводил дни.

— Ты добрый, Рицка, — тихо улыбнулся Сэрё. Казалось, рассказ оставил его без сил. — У Сидзуку не было родственников кроме брата, а он даже не смог с ним проститься. Это тяжелейший груз скорби и гнева, но Сидзуку справляется. Его поддерживает мысль, как однажды он отомстит за то, что его не пустили к умирающему.

— Понятно...

Рицку ободрило, что Сидзуку справляется. И ведь то же самое Сэрё сказал, когда Рицка признался, что горюет по Сэймею: «Ты держишься молодцом». Если Сэрё так о нём подумал, то это потому, что желание когда-нибудь отомстить врагу придавало Рицке сил.

Чужую боль невозможно почувствовать. Её можно представить, но нельзя полностью понять, будь то хоть родной брат, хоть лучший друг или любимый.

Рицка подумал, что хотел бы познакомиться с Сидзуку. Не потому, что похожая утрата помогла бы им понять друг друга — уж он-то знал по опыту, что всё устроено сложнее. Но ему казалось, что одно дело сидеть, обхватив коленки, в одиночестве, и совсем другое — обнаружить, что рядом кто-то ещё сжался в такой же комок.

— Познакомить вас?

— А?..

— Только если ты не против. Позже я как раз встречаюсь с ним здесь.

На секунду Рицка решил, что Сэрё шутит, хотя с чего бы ему шутить в такой момент? Не верилось, что мысль познакомиться с Сидзуку немедленно осуществится.

— Он скоро придёт... А может быть, уже пришёл. Подождёшь минутку? Я посмотрю у входа.

Сэрё взглянул на часы, быстро встал и собрался было уходить, но через пару шагов вернулся. Рицка поднялся с дивана и растерянно встретил его взгляд:

— Чего?

Ему было неуютно, что на него молча смотрят, и он невольно попятился.

— Хорошо бы вы подружились. Сидзуку ужасно стеснительный мальчик, но на самом деле ему плохо без людей.

— А, ясно.

Рицка кивнул, смущённый упорным взглядом, и тогда Сэрё с облегчением улыбнулся и наконец зашагал к выходу.

Он не сказал, что сам чувствует по поводу произошедшего, но ведь речь шла о его друге. В том, как Сэрё назвал Сидзуку мальчиком, Рицке послышалась нежность к младшему товарищу. Даже стало слегка завидно. Интересно, кто такой этот Сидзуку, которого так любит заботливый Сэрё?